Первую картину Гойи я увидела, когда мне было лет шесть. Тогда я, конечно, этого не знала. Моя прабабушка, художница, любила снимать копии разных картин, но особенно веселых бытовых сценок. Одна из них, посвященная сбору винограда, особенно отпечаталась в моей памяти. Я помню, как прабабушка рассказывала мне про главных героев этой картины, всегда немножко придумывая про их взаимоотношения, чтобы меня заинтересовать.

Намного позже, когда я стала глубже интересоваться изобразительным искусством, я случайно наткнулась на репродукцию детского воспоминания, оказавшейся картиной Гойи. Сложно было ассоциировать радостную сценку с тем Гойей, которого я осознанно узнала впервые со всем его драматизмом, но тем нее менее, это было одно из ранних, рокайльных произведений художника, следовавшего в своих начинаниях за существовавшей модой.

Гойю во всем его величии я увидела в Эль Прадо, но тогда он меня не впечатлил. Мне казались странными, честнее сказать, уродливыми его портреты королевской четы с их нарочито кукольными лицами и искаженными, нелепыми пропорциями, почему-то не зацепили меня и его мрачные картины. Так я и уехала обратно.

Сарагоса оказалось родиной Гойи, где он провел свое детство и юность. Здесь же разместился его музей, далеко не с такой шикарной коллекцией, как в Прадо, но раскрывший для меня Гойю, как потрясающего гравера.

Впервые гравюры Гойи я увидела на выставке в Москве — их привезли вместе с одноименной серией Дали «Капричос». Я должна была их видеть ранее в Прадо, но отчего-то в памяти этот момент не отложился. Музей в Сарагосе позволил мне дополнить впечатления.

Каждый имеет право на свое мнение, и лично мне Гойя-график ближе, чем Гойя-живописец, по крайней мере сейчас. Поразила меня не столько техника исполнения, сколько масштаб и глубина мысли художника, смелость высказываний и правдивое представление жизни с ее самой неприглядной стороны.

В музее Сарагосы, помимо небольшого зала с живописью, представлены четыре серии гравюр: Капричос, Тавромахия, Причуды и Бедствия войны.

Последняя серия оказала на меня настолько сильное впечатление, что все остальное увиденное понравилось, конечно, но не вызывала приступов восторга. Серия «Бедствия войны» была создана Гойей после Пиренейских войн.

Офорты отражают не героические подвиги, какие мы привыкли видеть в произведениях изобразительного искусства, но страдания, боль и жестокость людей по отношению друг к другу.

Мне приходится описывать словами довольно суховатыми по отношению к изображенному Гойей. Когда я смотрела, мне было жутко от того, как люди могут превращаться в животных, совершать преступления, заключающиеся не просто в убийстве, но в садистском удовольствии от издевательств над другими людьми. И мне было жутко от того, что это правда.

Считается, Гойя был предвестником современного искусства, но, пожалуй, даже Мунк вкупе со всеми экспрессионистами не выражали столь сурово и дерзко свое отношение к происходящему.

Серии Капричос и Глупости хотя также затрагивают злободневные проблемы человеческого абсурда, но все-таки скорее являются сатирами. А что касается Тавромахии, то в этой серии меня впечатлила красота изображенного боя, массивные фигуры быков, стремительное движение, жизнь внутри гравюры.

И все-таки несмотря на глубокое содержание, стоит сказать несколько слов именно о технике, используемой Гойей. Художник работал, в основном с офортом и акватинтой, хотя акватинта, если быть строгим, является разновидностью офорта.

Гойя был удивительным мастером, сумевшим впервые и весьма утонченно смешать обе техники в одном произведении, особенно ярко это проявляется в Капричос. В случае офорта металлическая пластина покрывается кислоупорным лаком, затем процарапывается изображение. Пластину погружают в кислоту, которая протравливает металл в областях снятого лака, так в пластине образуются углубления на месте рисунка.

После очистки пластины, на нее наносят краску, очищая всю поверхность так, что краска задерживается лишь в углублениях. При воздействия пресса краска остается на бумаге — происходит процесс так называемой глубокой печати, названной в противоположность печати с выпуклой формы.

В случае акватинты используют специальные порошки, например, асфальтовые. Порошок наносят на пластину, а затем нагревают ее. В результате плавления образуется пористая пленка.

При погружении пластины в кислоту она становится испещренной мелкими и частыми точками, благодаря чему можно создавать плавные переходы или валеры. На гравюрах Гойи заметно, что для переднего плана художник пользовался офортом, а для заднего — акватинтой. Ясно, что в случае гравюры важно было не только хорошо рисовать, но и знать огромное количество технических секретов, связанных скорее с химией.

Музей Гойи в Сарагосе устроен так, что можно посмотреть произведения художников предшествующих, а затем наследников. Но лучше эти залы пропустить, а проследовать сразу к залам Гойи. Именно так можно будет, не отвлекаясь, погрузиться в загадочный мир фантазий, причуд, мир исконно испанской жизни, и понять, как важно ценить этот самый мир.

Репродукции гравюр взяты с сайта goyaenelprado.es