У испанцев принято приветствовать друг друга двумя поцелуями в обе щеки. Мой путеводитель утверждал, что к иностранцам с подобной традицией не пристают. Не то что бы я не любила целоваться, но с незнакомыми людьми не привыкла. Однако мне попались настолько улыбчивые и жизнерадостные испанцы, что не успела я опомниться, как меня тщательно расцеловали.
Квартира Мабель оказалась огромной, щедро украшенная картинами, цветами и зеркалами в золоченых рамах, и моя комната – большой и светлой, из окна вдалеке виднелись башни Кафедрального собора. Меня сразу же снабдили всем необходимым, пообещали завтрак «муй муй рико», то есть очень-очень вкусный, только попросили не пользоваться душем больше, чем пятнадцать минут:
— Потому что плата за коммунальные услуги у нас, в Испании, очень дорогая – с особой грустью сообщила мне Мабель. — А ты хорошо знаешь испанский! – внезапно добавила она, — Где ты его так выучила?

Жизнерадостная и никогда не унывающая Мабель

Я от неожиданности запнулась, пытаясь вспомнить, как же правильно сказать, что я просто очень люблю этот язык, и где я его выучила, вопрос, на самом деле, не такой уж и простой, потому что я учила его то здесь, то там, в сущности, нигде не задерживаясь надолго.
Мабель предложила мне отдохнуть: «Сиеста», — улыбнулась она, а затем отправиться на экскурсию по городу. В конце концов, я приехала в Саламанку учить испанский в школе для иностранцев, и мне нужно было узнать, как же до нее добраться.

Рисунок безымянной башни, виднеющийся из окна моей комнаты

Спустя два часа, как и договаривались, Мабель, Альфонсо (именно так звали возлюбленного Мабель) и я вышли на улицу. Я шла с этой парой сверкающих и явно умеющих наслаждаться жизнью испанцев и думала, что попала в какой-то совершенно иной, неунывающий мир. Стильные, оба в пиджаках и в солнечных очках, они наперебой рассказывали мне об Испании. Сложно сказать почему, но мне часто везет на знакомства с интересными людьми. Мои новые друзья не оказались исключением, поэтому мы добрались до школы лишь через пару часов вместо получаса, останавливаясь около театров, концертных площадок и прекрасных церквей. Мне порекомендовали десятка два баров, кафе, ресторанов и кофеен. Мы заходили в одно заведение, где, по мнению Мабель, были самые вкусные закуски, потом на улице возникало следующее, которое было еще лучше предыдущего, а потом еще одно, и так до бесконечности, пока я не поняла, что, наверное, не хватит жизни, чтобы посетить все бары Саламанки.

На главной площади Саламанки

Мы распрощались на главной площади, и я отправилась изучать город самостоятельно. Я зашла в один из баров, который мне порекомендовали, и заказала бокал вина. В большинстве баров Саламанки к напитку бесплатно прилагается закуска на выбор – «пинчо» («pincho» или «pinxto»). В Мадриде, например, такой щедрости не встретить — за каждый «пинчо» надо платить отдельно. Тогда  кстати я впервые услышала это слово, на слуху было более известное «тапас» («tapas»). «Тапас» — это закуска, от испанского «тапа» («tapa») — крышка. Обычно тапас — это небольшой бутерброд, которым, словно крышкой, накрывают бокал. «Пинчо» — слово, скорее, баскского происхождения и тоже означает «закуска», но в более широком смысле:  в качестве «пинчо» может быть что угодно: не только разнообразные бутерброды с хамоном, сыром бри и медом, красным перцем, фаршированным кровяной колбасой морсильей или анчоусами, но и осьминог под оливковым маслом – пульпо, фаршированные овощами баклажаны, тортилья и даже небольшая порция паэльи. Часто, правда, между этими словами не делают вообще никакой разницы, поэтому закуски в баре можно называть и так, и эдак. Следует также отличать «тапас» или «пинчо» от «расьон» («racion») — также закуски, но гораздо большего размера. Иногда «расьон» — вполне себе самостоятельное блюдо, которым можно наесться.

Культура хождения по барам у испанцев особенная – они не сидят весь вечер в одном месте, наоборот, перемещаются по улицам, заходя то в одно заведение, то в другое. Причем перехватить «тапас» считается нормальным и до обеденного времени – часа дня, а иногда и половины второго, так как раньше кухня не открывается, и полноценно пообедать возможным не представляется.

Невероятный фасад Кафедрального собора Саламанки, покоривший меня в первый же день

Если испанец предлагает вам «томар альго» («tomar algo») – дословно «перехватить что-нибудь» — значит, он не против зайти в бар, выпить кофейку или опрокинуть бокал вина с каким-нибудь «пинчо», но не более того. По незнанию я однажды попала впросак:
— Перекусим что-нибудь? – спросил меня как-то мой испанский друг Адриан, ввернув вот это «томар альго».
— Конечно, — радостно согласилась я. На часах было двенадцать дня, время для меня вполне себе обеденное.
— Что бы ты хотела попробовать?
— «Кочинильо»! – еще радостнее ответила я. «Кочинильо» или зажаренный молочный поросёнок – одно из традиционных блюд центральной части Испании, которое мне очень хотелось попробовать.
— В такое время? – округлил глаза Адриан.
Пришлось быстро исправляться, чтобы не вызвать сердечный приступ у моего друга, заменив молочного поросенка чашкой чая. Если испанец захочет поесть, он вместо «томар», предложит «комер альго» («comer algo»).
Вообще испанцы никогда не скупятся на комплименты и угощения, даже если на первый взгляд выглядят довольно сурово. Признаться честно, в первые минуты одиночества в баре я чувствовала себя довольно странно, но когда бармен с серьезным лицом выполнил мой заказ, а потом, не меняя выражения, неожиданно поставил передо мной в качестве угощения огромную порцию жареной картошки и внезапно улыбнулся — на душе сразу стало теплее.
По сути, на тот момент я провела в Испании меньше одного дня, но время до неузнаваемости изменилось, и недавно покинутая Москва казалась призрачно далекой, будто никогда её и не было.
Немного позже, когда я брела по окрашивающимся темными цветами улицам Саламанки, впечатленная красотой  нового города, я ощущала счастье на кончиках пальцев от мысли, что мне предстоит провести в этой удивительной стране еще целых две недели.