По Андалусии надо путешествовать. Путешествовать ради эстетического наслаждения, ради любования необыкновенной арабской архитектурой, экзотической природой, ради желания постичь Испанию и того, чтобы в характерном развенчать стереотипы и увидеть новое. Для лежания на пляже лучше выбрать другой регион, где море потеплее — холодный Гибралтар не располагает к длительным заплывам.

Что касается путешествий, то нет решения лучше, чем арендовать на недельку-другую автомобиль, потому что с общественным транспортом в Испании дела обстоят прискорбно, под туристические нужды он явно не приспособлен: любители экзотики в лучшем случае обнаружат один автобус в день, а то и вовсе никаких автобусов не будет. Добраться без проблем можно лишь до крупных городов.

Так я очутилась в кресле перед необъятным Рафаэлем, вид которого, впрочем, в полный рост оказался менее солидным. Не обнаружив в своем испанском запасе таких слов, как двигатель, бензин и страховка, я переключилась на английский и на жуткой смеси испанского и английского, потому что у Рафаэля с английским тоже дела обстояли не то чтобы “пёрфект”, изложила свои пожелания относительно авто. Внимательно выслушав меня, испанец радостно воскликнул: «Отлично! Для ваших целей у меня как раз есть «пейо»!

Меня, конечно, раньше предупреждали о своеобразной интерпретации испанцами общеизвестных названий. В отличие от законов гравитации, правила английского, французского или еще какого языка здесь не действуют, и все слова произносятся по правилам испанским, каким же еще. Поэтому вместо «вай-фай» — «ви-фи», «менеджер» произносится как «манахер», футболиста Мюллера зовут Мулером, а Майкла Джексона – Мичаэлем Хаксоном.

Несколько минут глазами я шарила по автопарку за окном, пытаясь понять, что это за “пейо” мне пытаются подсунуть, пока Рафаэль не ткнул своим жирным пальцем в симпатичный серебристый “пежо”. Я, было, списала это “пейо” на особенности произношения Рафаэля, но когда в отеле я пыталась объяснить, что мне нужно парковочное место, никто моего “пежо” не понимал, поэтому, выдохнув, я отчеканила “пейо де колор плата”, чем вызвала последующие кивки одобрения.

Долго томить наш “пейо” на парковке мы не собирались, и в качестве разминки решили съездить в расположившийся в семидесяти километрах от Торремолиноса белоснежный город Нерха.

Название Нерха, как и многие другие названия южных испанских городов, арабского происхождения и, на мой взгляд, особенно красиво: в переводе звучит как «бурная весна».

Дорога до Нерхи пролегает вдоль невысоких живописных гор, зеленеющих полей с бычками и обязательно прерывается всеми туристами без исключения у прекрасного четырехъярусного акведука.

Акведуков по Испании после господства Римской Империи осталось достаточно, но тот в окрестностях Нерхи был первым встреченным на моем пути. Выхватив из сумки фотоаппарат я на радостях устроила акведуку целую фотосессию. Правда, тогда я не очень хорошо представляла смысл строительства подобной конструкции. Весьма отрывочно я знала, что акведуки использовались для перегонки воды в нужную местность, но мне отчего-то представлялось, что вода хлестала прямо через арки, разделяющие потоки. На самом деле вода перегонялась в перпендикулярном направлении по узкому относительно высоты сооружения желобу, а арки обеспечивали устойчивость. Нам остается лишь восхититься подобной грандиозностью и размахом инженерной мысли, совмещенной со столь грациозной архитектурной красотой.

Позже кстати, первоначально не обратив внимания на некоторую “свежесть” акведука Нерхи, я узнала, что этот мост не римских рук, а новодел девятнадцатого века, построенный для практических  нужд сахарной фабрики: таким образом вода поступала к использующимся мельницам. От этого еще больше меня восхищает гениальность древнеримских проектов, использующихся и по сей день по прошествии едва ли не двадцати веков.

После фотосессии у акведука до Нерхи остается совсем рукой подать. Нерха — небольшой, чисто андалузский белоснежный городок, которым, на самом деле, лучше полюбоваться издалека, но что действительно стоит посетить в его окрестностях и ради чего стоит промотать несколько десятков километров — это сталактитовые и сталагмитовые пещеры. В общем-то и мы ехали исключительно ради них.

Первый раз я побывала в подобной пещере на Крите, правда, та пещера была дикая — заблудишься, ну, и ладно, сам виноват. Пещера Нерхи – природный музей, это не экстримальный отдых. Пещера оборудована удобными спусками и подъемами, красиво подсвечивается, мимо бегают тени других посетителей. Ноль опасности, зато с европейским комфортом, на выходе даже сувенирный магазин есть.

В пещере Крита, да и вообще раньше я никогда не видела таких сталактитов и сталагмитов, образующих необыкновенные каменные столбы.

Смекалистые испанцы решили использовать природную красоту в качестве естественных декораций для фестиваля музыки и танца, оборудовали внутри зрительный зал. Полумрак пещеры создавал необходимую сказочную, волшебную атмосферу, где каждый звук возвращался раскатистым эхом.

Но главное богатство пещеры Нерхи — это наскальные рисунки, самые древние из которых по оценкам созданы примерно двадцать тысяч лет назад, где плавные черные и охристые линии складываются в причудливых буйволов и маленьких рыбок, представляя искушенному зрителю самое чистое и первородное искусство. К сожалению, большая часть рисунков ради сохранности публике недоступна.

А ведь представить только, пещера была открыта скромной группой всего каких-то пятьдесят лет назад, и рисунки, законсервированные слоем извести, мирно поживали на стенах и не ведали о приближающейся к ним популярности.

И вот каждый раз я задумываюсь, сколько же еще таких неизведанных, но прекрасных мест прячется на нашей планете? Впрочем, и известные, порой, таят в себе не меньшие загадки. Одно из таких мы, вдохновленные первым удавшимся приключением в Нерху, и решили посетить. Наш серебристый пейо отправлялся в легендарный город Ронда — город, вдохновлявший Эрнеста Хэмингуэя.