Но если имена эти навсегда поглотили в себе образ, составленный мной о соответствующих городах, то они подвергли его также глубокому изменению, подчинили его появление в моем сознании собственным законам; в результате они приукрасили его, но в то же время лишили всякого сходства с тем, чем могли быть в действительности

М. Пруст

Странное чувство от одновременного ощущения твердого пола и осознания конструкции маленького желтого вагончика, подвешенного на тросах над пропастью.

Знание, обманутое иллюзией устойчивости, — единственный источник страха, но я прижимаюсь носом к стеклу, и пустота под ногами становится ничтожной по сравнению с восторгом от разворачивающейся панорамы с голубой рекой и песочными на слепящем солнце и синими в тени горами причудливой формы, как будто небрежно слепленные, теснящиеся колонны.

Детское воспоминание о канатной дороге в Одессе навсегда укрепилось в моей памяти, и теперь среди прочих равных я всегда выбираю именно этот вид транспорта, хотя до Монсеррат можно добраться и по железной дороге.

Имя древнего монастыря, бесповоротно ассоциирующееся с известной певицей, что, впрочем, неудивительно при любви испанцев к религиозным именам, поселилось в моем сознании довольно давно, еще когда я читала любимые заметки Мортона. Восторженные отзывы знакомых подкрепили впечатление, созданное британским путешественником, и, как это обычно бывает при слишком частой ротации, пробудили заочную симпатию. Я ехала в Барселону со скромным списком обязательных к посещению мест, где одним из пунктов значился именно Монсеррат.

В “Именах местности” Пруст очень точно описывает наши надежды, возлагаемые на всякую цель путешествия, надежды идиллические и приукрашенные после долгих грез и размышлений: “и, умножая радости, доставляемые мне вымыслом, усугубили разочарование, постигшее меня во время совершенных мною впоследствии путешествий”. Мне не хочется умалять красоты Монсеррата в целом, природа здесь действительно излучает целительное спокойствие и умиротворение. Но буду откровенна, Испания таит в себе куда как более красивые монастыри, как Гвадалупе в Эстремадуре или пресловутую Ковадонгу в Астурии, с которой, конечно, у меня не сложились отношения, но нежно-розовое, резное одеяние монастыря до сих пор вызывает у меня восхищение.

Фасад монастыря Монсеррат не поражает скульптурными изысками, возможно, правда от того, что был полностью разрушен в начале девятнадцатого столетия войсками Наполеона, и впоследствии восстанавливался на протяжении долгого столетия. Незатейливый, он, в общем, и не сразу обращает на себя внимание. И я долго по прибытии озиралась в поисках лепнины и устремленных ввысь башен.

И хотя Монсеррат упоминается как место паломничества чуть ли не всей Каталонии, все же оно несет на себе отпечаток вечного туризма. Даже в феврале, когда без излишних очередей можно спокойно подойти к черной Мадонне и прикоснуться к ней своей собственной среди миллионов прочих рукой и как будто, таким образом, почувствовать все эти миллионы разом, все равно посещение Монсеррат стало для меня визитом к еще одной испанской достопримечательности.

Вспоминая свое впечатление от Ковадонги, тяжелое и мрачное, несмотря на всю обрушающуюся потаенную красоту, я как сейчас помню воздух, пронизанный мольбами, и людей, просящих излечения или благословения.

Для меня Монсеррат в намного большей степени стал олицетворением необычной природы. Стоит взять карту в туристическом офисе и отправиться гулять по намеченным маршрутам: до креста Сан Мигеля, спрятанного за незаметным и пропущенным нами поворотом или до церквушек, куда ведет либо фуникулер, либо крутые подъемы.

Я помню этот день как очень солнечный и странно и весело было преодолевать шаг за шагом в одной клетчатой рубашке, казалось бы, в суровом зимнем месяце, когда капли пота выступали на лбу, а ступни выгибались под неестественным углом, а потом бежать обратно и все-таки найти крест Сан Мигеля, откуда открывалась красивая панорама на монастырь.

И хотя на Монсеррате сложно остаться без духовной пищи, а в довесок можно посетить музей, хранящий, помимо религиозных сокровищ, произведения искусства, или послушать знаменитый хор мальчиков, выступающий по всей Европе, для меня самое яркое воспоминание — более материальное, но не менее драгоценное, чем все экспонаты музея.

Мы бежим к последнему фуникулеру, отходящему в шесть, и кто только решил отключать его так рано? По пути хватаем плотный мармелад из айвы с прожилками и местный сыр, попутно продегустировав видов пять, выбираем наугад ликер с грецким орехом, в последние две минуты перед поездом, критически оценив ситуацию, обзаводимся чаем из автомата ради пластиковых стаканов, а не ради чая, прыгаем в поезд и продолжаем дегустацию напротив немцев с округляющимися глазами, пока яркое февральское солнце закатом окрашивает небо.

И мы несемся дальше. Я не люблю слово “назад”, как не люблю возвращаться. Мы несемся вперед навстречу вечеру и приходим к единому мнению, что зачем еще стоит жить, как не ради таких моментов и приключений.

Добраться до Монсеррат самостоятельно нетрудно. На метро надо добраться до Plaça espanya, где купить билет на линию R5 в сторону Manresa либо до станции Aeri de Montserrat и забраться наверх по канатной дороге, либо до Monistrol de Montserrat и доехать до монастыря по железной дороге Cremallera. В автоматах продаются билеты туда-обратно, включающие в себя стоимость второго транспорта. Более подробную информацию с расписанием можно найти здесь.

Официальный сайт монастыря.